По личным вопросам Мерлин принимает в каждую первую среду века.
Долбоёб - это такая полезная идентичность, позволяющая со вкусом вариться внутри своих ошибок, с огромным удовольствием перерабатывая их в полезный опыт.
В переводе на русский - Шут, нулевой аркан, очень быстро учится и живет, играя.
В переводе на другой русский - чем больше любишь себя в нелепых ситуациях, тем проще их прорабатывать.
Внутренний долбоёб полезен тем, кого загрыз внутренний цензор. Долбоёбы в отдельно взятой голове обеспечивают дихотомию клевого чувака и чма бессмысленного. Первый способен на многое, второй ни на что не годится, они сцепились намертво, изображая из себя символ борьбы Прогресса с Говноунынием.
Но прикол в том, что в борьбе "чмо я бессмысленное неэстетичное или повелитель печенек" не остается места человеку обыкновенному среднеарифметическому.
Те, кто хватается за собственный долбоебизм как за двигатель прогресса, не всегда могут выстроить такого себя, который и делать что-то может, и лажать - и быть одним и тем же собой.
Собсно, тут должно быть в три раза больше текста. Но одну треть мне лениво писать, а другая испарилась потому, что я кое-где не развернул мысль, которую обозначил.
В переводе на русский - Шут, нулевой аркан, очень быстро учится и живет, играя.
В переводе на другой русский - чем больше любишь себя в нелепых ситуациях, тем проще их прорабатывать.
Внутренний долбоёб полезен тем, кого загрыз внутренний цензор. Долбоёбы в отдельно взятой голове обеспечивают дихотомию клевого чувака и чма бессмысленного. Первый способен на многое, второй ни на что не годится, они сцепились намертво, изображая из себя символ борьбы Прогресса с Говноунынием.
Но прикол в том, что в борьбе "чмо я бессмысленное неэстетичное или повелитель печенек" не остается места человеку обыкновенному среднеарифметическому.
Те, кто хватается за собственный долбоебизм как за двигатель прогресса, не всегда могут выстроить такого себя, который и делать что-то может, и лажать - и быть одним и тем же собой.
Собсно, тут должно быть в три раза больше текста. Но одну треть мне лениво писать, а другая испарилась потому, что я кое-где не развернул мысль, которую обозначил.